Журналистика и медиарынок

В общем, виноваты цифры. Может, семнадцатый год, так глубоко въевшийся в мозг, что даже рука по привычке пишет «1917» вместо «2017». Может, Интернет, безжалостно обрушивший на среднестатистического гражданина такую бездну слов и картинок, что он, прежде малочитавший и практически не писавший, стал подобен обожравшемуся кадавру, описанному Стругацкими. Того и гляди, разорвет в клочья.

Вобщем, виноваты цифры. Может, семнадцатый год, так глубоко въевшийся в мозг, что даже рука по привычке пишет «1917» вместо «2017». Может, Интернет, безжалостно обрушивший на среднестатистического гражданина такую бездну слов и картинок, что он, прежде малочитавший и практически не писавший, стал подобен обожравшемуся кадавру, описанному Стругацкими. Того и гляди, разорвет в клочья.
По-любому, беспомощность перед лавиной плющит и толкает на неадекват.
— Что это за обзор такой?! — угрожающе-уничтожающе произнес коллега. — Ого, — подумал я, — пора «делать ноги». Эх, а ведь считал себя мягким, наступал на горло собственной песне. Сколько мог сказать про неуклюжую верстку, мычащие заголовки, беспомощные картинки! Вместо этого сподобился только на «скучно, девушки».
А не пора ли нам, братцы, замахнуться на кадавров из нашего круга? Встречалась ли на вашем пути неудовлетворенно-желудочно модель редактора-журналиста?
Внешне вроде похож: симпозиумы посещает, грамоты получает, речи толкает, даже галстуки правильные с пиджаками надевает. Умел во всем, кроме собственно ремесла, чего ничуть не стыдится.
Казалось бы, элементарно, Ватсон: Интернет способен выучить даже ребенка слепить внешне пристойную газету, в которой все разложено по сусекам.
— А вдруг это звенья одной цепи?
— прикидывает модель редактора.
— Сначала возьмешься за оформление, потом придется менять содержание. Чревато.
Возможно, у нее просто непрокачанный вкус, рецепторы недоразвиты? Ну да, есть такие — до пенсии считающие венцом творения глянец о звездах и «Ласковый май».
— Полно тебе, — гогочет жесткий приятель — Это как дальтоник, различающий не все цвета.
Твоя модель «прикинулась шлангом» и воспринимает только то, что выгодно ей самой.

Модель легко опознать, она скисает в будни и оживает в праздники.

Задолго расписывает меню и роли корпоративов. Раньше подобных деятелей бросали на фабзавкомы и колхозные профсоюзы елки ставить и путевки распределять.

В БУФЕТЕ ОДНОГО АЭРОПОРТА красовались коробки с виски и коньяками. Чтобы покупатели не приставали, на каждой было написано «Муляж». Это же слово просится в логотипчик нашего «шланга». Дабы никого не вводить в заблуждение.

"Журналистика и медиарынок", № 11-12, 2016