|
Круглый стол «Коллективный организатор: газета или социальные сети?» был проведен Фондом развития информационной политики (ФРИП) совместно с редакцией нашего журнала.
Дискуссию было решено посвятить анализу роли СМИ и социальных сетей в позиционировании общественных интересов, проблемам формирования гражданского общества посредством Интернета и традиционных медиа.
Дать ясность видения
 Светлана КОЛЕСНИК
президент Фонда развития информационной политики
Тему, которую мы собрались обсудить, эксперты нашего фонда считают важной и интересной.
Месяцы, в течение которых прошли две последние избирательные кампании, очевидно, станут рубежом в развитии медиасистемы России. Именно в этот достаточно короткий период времени стало очевидно, что высокие темпы потребления населением России новейших медийных продуктов привели к радикальному переформатированию медийных предпочтений аудитории и, как итог, к качественным изменениям в реализации различными СМИ общих политических функций.
Сегодня в России практически каждый второй пользуется Интернетом.
Причем исключительное значение имеет состав этой аудитории: почти половина всех пользователей — люди в возрасте от 25 до 45. Как считает Руслан Тагиев (компания TNS), с 2008 г. эта аудитория увеличилась на 90%. Информационные и культурные запросы именно этого, более молодого, с легкостью адаптирующего технические новшества к своим запросам сегмента пользователей Интернета активно формируют медийный ланшафт.
Прежде всего, новые технологические возможности и растущая активность аудитории социальных сетей изменили приоритеты в получении информации, имеющей общественную значимость и требующей внимания со стороны государственных органов. Уже в январе 2011 г. после взрыва в Домодедово известный блогер А.Навальный написал в сетях: «Прямо сейчас мы наблюдаем окончательную смерть телевидения и традиционных СМИ как источника оперативной информации в кризисной ситуации… Первые полтора часа есть только Твиттер». Сегодня социальные сети информируют о многих происшествиях первыми.
Очевидно, мы присутствуем при таких радикальных изменениях, когда и другие функции традиционных СМИ, в частности, организующая, начинают ослабевать. А на первые позиции выходят социальные сети, которые многое дают людям и, прежде всего, обеспечивают взаимодействие друг с другом, дают возможность информационного включения в событие, обсуждения происходящего.
За несколько недель до декабрьских событий один из лидеров оппозиции Владимир Рыжков, выступая на конференции, говорил: «Я пишу в Фейсбуке, призываю людей прийти туда, сюда, мне дают 5 тысяч лайков, и что? — никто не приходит». И вдруг в декабре происходит взрыв — неожиданно в считанные часы была собрана огромная демонстрация в 10 тысяч человек. Какой был избран инструмент? Почта, телеграф, телефон? Или традиционные СМИ? Все сделали социальные сети. Именно они проявили себя как наиболее эффективный на данный момент организатор массовых выступлений «против». Как удалось выяснить испанским и американским исследователям, проанализировавшим обмен сообщениями в Tвиттер во время протестных выступлений в Испании, определяющим фактором становятся мнение и призывы знаковых сетевых лидеров, за которыми уже следуют тысячи их фалловеров. Мнение знаковых фигур во многом определяется публикациями в прессе. Но эта ее роль уже не очевидна.
И что в результате? Приближающаяся смерть традиционных СМИ, как утверждают некоторые теоретики? Или все-таки момент какой-то переформатизации информационных ресурсов, после чего возможен некий симбиоз газеты и социальных сетей? Так уже работают некоторые редакции. Объединяющая роль социальных сетей, расширяет их возможности, влияет на формирование контента, дает новые возможности для поиска интересных фактов, их обработки.
В то же время с появлением социальных сетей в какой-то степени утрачиваются организаторские функции печатной прессы, потому что они берут эту роль на себя. Различные социальные движения, волонтеры опираются на социальные медиа, которые позволяют быстро связывать людей, способных помочь друг другу, проводить большие акции,. И за этим не стоят никакие структуры. Есть только желание неравнодушных граждан.
Даже организующая роль прессы в партийном, политическом плане изымается у нее социальными сетями. Интересный пример дают американские избирательные кампании. Приближенное к правому крылу республиканской партии движение «Чаепитие» создано именно в социальных сетях, и оно оказывает активное воздействие на ход избирательной кампании. «Чаепитие» тоже никак не формализовано и существует благодаря Фейсбуку, Твиттеру.
Взаимовлияние, взаимозамещение разных медиа — это серьезная проблема, и я не берусь выносить каких-то окончательных суждений.
Так случилось, что мне пришлось обратиться к эпохе Николая I и я обнаружила, к своему удивлению, некоторые параллели с сегодняшним днем
В частности поразило высказывание Чаадаева. Он говорит, что «не научился любить свою страну с закрытыми глазами, с преклоненной головою, с запертыми устами». Он находит, что «человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит ее». Мне кажется это задача всех наших СМИ, элетронных или печатных, дать своей аудитории ясность видения своей страны, того, что сейчас происходит.
Никакая сила не оторвет меня от бумаги
 Алексей ПАНКИН
главный редактор журнала «Стратегии и практика издательского бизнеса.Ifra-ГИПП Magasine»
Возвращаясь к зимним митингам, хочу заметить, что лучший коллективный организатор и пропагандист не социальные сети, не газета, а полицейская дубинка в умелых руках. Если вспомнить события у памятника Грибоедову, то ситуация была простая. Собрались молодые люди, их никто не трогал. Потом какая-то группа пошла на прорыв к Лубянке. Вот им уже в полном соответствии с законом, но грубо и неумело, настучали по головам. Ну а когда ребятам, рядом с которыми ты стоял, стучат по головам, это всегда обидно. Отсюда, мне кажется, пошло все нынешнее протестное движение.
Не надо думать, что что-то такое происходит невероятное, что на многое влияют социальные сети. Условно говоря, когда мы еще были молодыми и глупыми демократами, мы на митинге против шестой статьи конституции, к примеру, или в защиту Ельцина выводили гораздо больше людей, чем все нынешние фейсбуки.
В августе 1991-го, когда действительно было страшно, когда стояли танки, только с помощью телефонов и факсов гораздо больше людей собиралось у Белого дома. Но все-таки, как ни странно, хочется сказать: что-то такое изменилось! На самом деле, с точки зрения мобилизационных возможностей изменилось очень мало.
Я помню, как рано утром 19 августа 1991 года оказался в штаб-квартире информационного агентства «Постфактум», первого независимого агентства, в первые часы переворота. Факсы стучали в обе стороны. Людей собрали очень много. Еще не было ни Интернета, ни сетей.
Но есть некие флюиды, которые кажутся мне гораздо важнее, чем средства коммуникации, которые широко доступны.
Конечно, в скорости распространения социальные сети опережают газеты. Но у них же другие достоинства. Вот мой любимый журнал «Русский репортер». Никакой силой ты меня не заставишь читать его в Интернете, я должен держать его в руках. Или реакционный журнал «Однако». Он как-то три недели не выходил на бумаге, и это было для меня трагедией.
Газеты умрут потому, Что их убьет российская коррупция и чиновничий беспредел
 Александр ОСЬКИН
председатель правления Ассоциации распространителей печатной продукции
Заметьте, пять своих известных статей Путин публикует в федеральных газетах, не в сетях, не на сайтах. Не знаю, вручили ли ему уже билет члена Союза журналистов, но пора, поскольку это были авторские статьи, а не статьи кандидата в президенты. Даже гонорар за них выписывали.
Не в этом суть. Скорую кончину газетам предсказывают не только некоторые аналитики, но и президент Медведев. Я даже ему возражал в ЖЖ как блогер Оськин.
Хотя тут есть моменты, которые меня лично беспокоят. Газеты умрут не потому, что их убьют Интернет, социальные сети, а потому что их убьет российская коррупция и чиновничий беспредел. Недавно был в Саратове — там киоски прессы умрут в первую очередь. Шаурма останется, а киоски с печатным продуктом исчезнут. Потому что шаурма платит взятки, а пресса нет. И статьи журналиста Путина негде будет распространять. В Саратове местные власти на четверть уничтожили киоски прессы. На четверть упали тиражи газет, как центральных, так и местных.
Я бы разделил проблему жизни газет на две большие темы
- Первая — российская действительность
- Вторая — роль сетей Интернет
Вот первая часть — безумие.
В декабре прошлого года Европарламент принял решение обнулить НДС для поддержки СМИ Европы. А мы сейчас обсуждаем решение: поднять НДС до 22 процентов и все остальные налоги тоже. Потому что предвыборные обещания должен кто-то выполнять. Власть равнодушна к судьбе печатных СМИ, кроме некоторого количества прикормленных изданий.
Что касается второй темы. Куликовская битва прошла без телефона и телеграфа.
Средства коммуникации меняются со временем. Но это не касается продукта цивилизации под названием «газета». И газета, по моему убеждению, как формат, как носитель информации, будет развиваться. Но не в количественном отношении.
И в этой связи я хотел бы коснуться сенсации от компании «Майкрософт». Они запустили свой новый сервис, специальный портал, в котором анализируются все социальные сети всей планеты Земля, включая Рунет. 13 млн постов, 220 миллионов запросов ежесекундно. Все это анализируется, с помощью роботов, конечно. Отобранную из этих сетей информацию они размещают на специальном ресурсе. После первой редакции со стороны роботов все рассматривают люди и как газетчики, как репортеры.
И с комментариями размещают на специальном ресурсе.
Родилась электронная гипергазета.
Несмотря на такой замах «Майкрософта», такой серьезный прорыв в информационном поле, я тем не менее уверен, что печатная газета как интеллектуальный товар останется. Будут, конечно, что-то придумывать в медийном, конвергентном ряду.
Вот сегодня покупал утром «Комсомольскую правду» за 10 рублей. И мне бесплатно вручили диск с великолепными записями Раневской. То есть газета предложила мне другой носитель информации бесплатно. А через неделю они дадут диск за денежку.
Газета как интеллектуальный продукт, который создан квалифицированной редакцией, для группы людей или для большой целевой аудитории, то, что мы называем издательским, газетным контентом, — это останется в цивилизации навсегда. Социальные сети и газетный контент будут дополнять друг друга. Взаимодействовать.
Думаю, со временем «Майкрософт», умеющий отвечать на вызовы времени, начнет печатать свою электронную гипергазету на бумаге. Это продукт цивилизации, интеллектуальной деятельности человека. Это как театр, который не умирает.
Газета превращается в способ самовыражения
 Александр КЫНЕВ
руководитель региональных программ ФРИП
В США и в России сама структура Интернета несколько другая. Интернет в США очень жестко поляризован. Есть либеральные, есть жестко консервативные СМИ, и они практически не пересекаются.
А российский Интернет почти весь оппозиционный. Потому что власть использует другие каналы, а с Интернетом работать не научилась.
В обществе нет единого отношения к Интернету и бумажным СМИ как к носителям информации. Одни предпочитают Интернет, другие — газеты. Это зависит от возраста человека, места проживания.
Что входило еще недавно в джентльменский пакет исследователя того или иного региона?
Восемь-десять лет назад, если хотел понять, что происходит в регионе — основные проблемы, кто с кем, кто против кого, — брал подшивки всех самых тиражных областных газет за полгода. Изучая их, можно было примерно представить себе, как тут живут, какими событиями.
На сегодняшний день этот сегмент аналитической работы полностью утратил свой смысл для исследователя. Ничего нового, дополнительного в сравнении с интернет-ресурсами, блогами ты не узнаешь. Более того, в газетах гораздо меньше информации, чем в Интернете. В большинстве развитых регионов, таких крупных центрах, как Санкт-Петербург, Нижний Новгород, в печатных СМИ в основном — трансформация того, что появляется в Интернете. Они дают свой комментарий, какой-то взгляд, но они не продуцируют информацию.
Что касается городов с населением менее 500 тысяч, там основной контент проблем все-таки остается пока в печатном носителе. На уровне малых городов и районов — абсолютная глушь. Я имею в виду глушь информационную. Полгода назад я смотрел подшивки всех сахалинских районных газет — это больше двадцати — и нашел для себя только три интересные статьи, с интересной информацией, среди отчетов, что вот там-то и там-то прошло совещание, писем бабушек о бытовых проблемах.
Понять то, как живет сообщество, какие, не частные, а комплексные проблемы важны для территории, совершенно невозможно. Газеты превращаются в способ самовыражения. А в одном из районов газету «Красный маяк» окрестили в народе «Красный маньяк». И уже можно не излагать содержания. В народном названии — концепция.
В городах с такой структурой экономики, которая позволяет существовать какому-то бизнесу — среднему, малому, — происходит замещение контента, который раньше давали печатные СМИ, электронными информагентствами.
Социальные сети больше востребованы в крупных городах. Все эти плоскости существуют одновременно и параллельно.
Я не хочу давать какого-то уничижительного комментария по поводу тех или иных сегментов источников информации. Пока существует разная, определенная региональная культура, существует продукт, отвечающий ее потребностям.
Что касается новых носителей информации, то это не хуже и не лучше, чем было, просто иначе. Невозможно сравнивать нынешнюю ситуацию с ситуацией двадцатилетней давности, когда не было социальных сетей. Это разные эпохи. Другие доходы, другая культура потребления — все другое. Не только у нас. Мы вовлечены в глобальный процесс.
Каждый сам себе типография, Останкинская башня, Союзпечать
 Андрей МИРОШНИЧЕНКО
руководитель Школы эффективного текста
В связи с тем, что огромное количество людей получили доступ к публикаторству, к той возможности, которая раньше принадлежала только журналистам, возникает вопрос: а что остается, собственно говоря, в журналистской компетенции, когда каждый становится сам себе типографией, Останкинской башней, системой Союзпечати?
Происходит изменение общественной жизни с модели трансляционной на модель, связанную с вовлечением. Мы это видим в политике, в медиа.
В чем суть вовлекающей модели? Только ли в том, что люди получили возможность публиковаться? На самом деле участие в социальных сетях — это не просто возможность публиковаться, это обязанность. Публикуюсь — значит, существую. Это способ социализации. Многие люди, например, пишут в социальных сетях: три дня меня не будет. Буду на лыжах кататься, отдыхать — там нет Сети. Человек как бы извиняется.
А бизнесу вообще невозможно без сетей. Если компании нет в Интернете, то ее нет на рынке.
Есть разные типы авторской активности. То есть разные способы вовлечения. Некоторые ограничиваются лайками, другие пишут тяжелые тексты, третьи комментируют, четвертые ставят смайлики…
Так или иначе, все люди, которые такую активность проявляют, желают отклика, реакции. По сути, наверное, будущие медиа станут платформами не для авторов, а для читателей. Перелом, происходящий в СМИ, который мы сейчас наблюдаем, связан с такой переориентацией.
Как медиа стараются вовлечь читателя и что это дает самим медиа?
У американских политтехнологов есть такой подход: перед выборами не дать избирателю нечто, а от него получить пять долларов. Всеми силами заставить избирателя проспонсировать кандидата. Потому что человек, который дал 5 дол., во-первых, расскажет об этом всем соседям, во-вторых, он проголосует за того, на которого потратился, в-третьих, будет следить за своей инвестицией.
И в этом смысле модель трансляционная, когда человека подкупают, когда ему сообщают, что добавили 600 рублей к пенсии или что-то отремонтировали, не рождает лояльности. Человек может быть оскорблен, что его подкупили. Бутылка водки за голос не работает. Вот надо не дать бутылку, а взять 5 долларов.
Эта модель действенна и для медиа. Некоторые вовлекающие механизмы доводятся до автоматизма.
Многие редакции создают сервисы ленивого авторства. Чтобы читатель не писал ничего — писать тексты довольно сложно, — а мог выбрать нажатием кнопок варианты из какой-то предложенной палитры ответов и стать соавтором, соучастником публикации, произвести какой-то суррогатный контент.
Например, «Московские новости» после Нового года повесили в виде анкеты «Новогодний стыдомер».
На сколько вам было стыдно за новогодние праздники. Например, вы проснулись в своей постели, в салате… Выбираешь опцию, и специальный сервис вам все суммирует.
Когда началась митинговая активность, «Большой город» придумал такой ход. Человек начинает какую-то фразу, а специальный сервис делает это плакатом. Люди становятся авторами плаката, которым потом делятся, скажем, в Фейсбуке. Одновременно «Большой город» заложил сюда вирус распространения.
Похожее было в «Эсквайре». Собрали библиотеку реплик Путина, и каждый мог сочинить, добавить свою реплику, которая произносилась голосом Путина
Вот более серьезный уровень.
В 2009 году, согласно закону о скрытии информации, в Великобритании были опубликованы данные о расходах членов парламента. Газета «Телеграф» нашла и опубликовала интересные сведения о подозрительных расходах.
А что сделала «Гардиан»? Она выложила документы в открытом доступе и попросила своих читателей воспользоваться интерфейсом, который позволит прочесать два миллиона документов и около каждого поставить пометочку: интересно, неинтересно, требует дополнительного расследования…
Свыше 30 тысяч человек за короткое время просмотрели эту глыбу документов. Нашли там все интересное, указали журналистам, на что обратить внимание.
Конкуренция или Симбиоз?
 Виталий СИТНИЦКИЙ
руководитель проекта «Инфоротор» /inforotor.ru/
Может ли быть симбиоз социальных сетей и СМИ? В их взаимоотношениях можно выделить две части. Часть первая — дистрибьюция, распределение, размещение контента. Часть вторая — его создание.
Поскольку сами журналисты все чаще используют социальные сети для того, чтобы оттуда что-то почерпнуть, их все больше волнует, не отнимут ли у них социальные сети в скором будущем авторство, какое-то место в медийном пространстве?
Поставляя сырье журналистам, соцсети отчасти играют роль информационных агентств. Но информация, которую они дают, формируется из каких-то отрывков, кусочков. Часто говорят, что вот то-то и то-то событие соцсети осветили быстрее, чем СМИ. Быстрее, чем радио и телевидение. Но кто из самой большой аудитории об этом событии прочитал? Да почти никто. Только те, кто подписан на ленты определенных пользователей, оказались в эпицентре события.
Складывают кусочки информации журналисты, и они потом пишут большую аналитику, которая идет на телевидение, в газеты, на другие сайты.
Но есть тенденция: сети активно строят маленький внутренний интернет. Каждая сеть старается создать игры, какие-то средства для работы с документами, свои медиапроекты. В будущем такими медиапроектами могут быть телеканалы, какие-то издания. Сегодня они рекрутируют специалистов в этой сфере.
И в таком случае эти проекты станут еще одним СМИ, еще одним конкурентом.
Человек в соцсети становится потребителем информации на определенном уровне. У него есть текущий интерес. Скорее всего, развлекательный. Если это так, то он не пойдет читать серьезную бизнес-тематику. Если сейчас у человека всплеск интереса к деловой тематике или каким-то политическим новостям, его практически невозможно отвлечь на что-то другое.
Поэтому не стоит говорить, что пользователи ВКонтакте или Одноклассников побегут читать деловую прессу.
А вот рынок быстрых, оперативных новостей, частично рынок информагентств сети, конечно, могут занять.
Каждый второй опрошенный признался, что врал
Ольга КАМЕНЧУК
доктор психологических наук, директор по коммуникациям ВЦИОМ
Что-то из того, о чем здесь говорилось, можно проиллюстрировать цифрами.
Мы довольно давно проводим исследования, касающиеся не только традиционных средств массовой информации, но и Интернета.
В последние два года — социальных сетей, достаточно активно.
Что касается исследований общероссийских, это, как правило, — результативная выборка, общенациональный опрос: 1600 человек — все федеральные округа.
Прежде всего должна вас обрадовать: средства массовой информации уже давно, восемь лет, являются победителями в конкурсе на самый доверяемый социальный институт среди партий, профсоюзов, армии… Остальные плетутся в хвосте.
Итак, 66% опрошенных доверяют именно СМИ, людям, здесь работающим.
Какие СМИ на первом месте по степени влияния? Здесь я отчасти поддержу коллегу, который усомнился в приоритете социальных сетей в сравнении с телевидением.
На первом месте по влиянию, воздействию по-прежнему центральное телевидение, затем — региональное, дальше — печать, центральная и региональная
Интернет по степени доверия на последнем месте.
Однако в последнее время мы видим: галопирующими темпами идет проникновение Интернета в общество, хотя мы отстаем от Европы по числу пользователей.
Буквально полтора года назад среди опрошенных было только 37% пользователей Интернета. А по данным января 2012 года — более чем каждый второй.
Ежедневно пользуется Интернетом — 36%, несколько раз в неделю — 13, несколько раз в месяц — 5%. Поэтому ресурс и Интернета, и социальных сетей, конечно, возрастает.
Но если сравнить информацию СМИ и сплетни, информацию от друзей и знакомых, каждый второй говорит, что доверяет прежде всего журналистам. Тому, что читает в газетах и видит по ТВ. Каждый третий верит только своим родственникам и друзьям.
Причем в Москве и Петербурге количество людей, доверяющих только информации сведущих знакомых, выше — больше 40%.
Самые интересные изменения с социальными сетями.
Пользователей Интернета мы спрашивали, пользуются ли они социальными сетями, блогами и прочими ресурсами…
За полтора года количество пользователей возросло с 53% до 82%. Предпочитают прежде всего традиционные российские сети — Одноклассники, ВКонтакте, Мой мир. Но есть и зарубежные ресурсы — Твиттер, Фейсбук.
Это — пятерка самых популярных сетей, которые к тому же наиболее быстро, динамично развиваются, быстро приобретают аудиторию.
Популярность — еще не все. Количество не означает качество. Важно, кто заходит, как часто, часто ли врет. Каждый второй опрошенный признался, что врал в социальных сетях, но думаю, таких было больше. Среди молодых, студенческого возраста, таких вообще две трети.
О чем врут? Женщины привирают возраст, мужчины — статус (женат — не женат). Одно дело врать, другое — скрывать. Скрывают часто политические взгляды, национальность, уровень образования.
Интернет и социальные сети — это формирующий ресурс, или просто информирование?
В настоящий момент — не формирующий, скорее мобилизирующий.
Как я уже сказала, СМИ — на первом месте по степени доверия. Политические партии — на последнем. Профсоюзы — на предпоследнем. Люди не могут выражать свое мнение через эти институты. И потому часто выражают его в социальных сетях. Тем более что аудитория социальных сетей во многом совпадает с аудиторией протестно настроенных граждан, с аудиторий митингов. Это образованная молодежь, жители столицы.
Таким образом, социальные сети вмещают формально существующий институт гражданского общества и являются скорее мобилизирующим механизмом, как это показали события в Молдавии, Египте и в некоторой степени в России.
(Публикуется в сокращении.)
Владимир Касютин
"Журналистика и медиарынок", № 04, 2012 |
Шаурма платит взятки, а пресса нет