Журналистика и медиарынок

Несколько лет назад мы с моим лучшим другом солнечным мартовским утром выехали из Выксы по делам. Друг — самовыдвиженец в муниципальные депутаты — должен был встретиться с избирателями, а я, его верный оруженосец и бригадир предвыборного штаба в одном лице, поехал еще и как фотограф.
Вроде бы рядовая встреча — обещания друга разобраться в безобразиях невеселой деревенской жизни в случае победы и просьбы народа помочь с проведением газа и воды, но я в какой-то момент оторвал глаз от видоискателя фотоаппарата и оглянулся вокруг себя. То, что я увидел, сразу врезалось в память и еще потом долго не отпускало. Вся эта пустота на полях, покосившиеся домики, пробивающая грязь сквозь проталины, какая-то обреченность в глазах местных... Это не передать словами, это надо почувствовать. А еще лучше — пожить здесь годик-другой

И тогда я задумал сделать некий фотопроект, чтобы все узнали: есть такие места, где до сих пор нет основных благ цивилизации, но люди живут назло всем. В этих деревнях школьный автобус может прийти по расписанию, а может не завестись и остаться в гараже, и тогда детишкам приходится шлепать в соседнюю школу несколько километров как в старые добрые времена. Кладбище здесь иной раз не уступает по размерам площади самой деревни.

В некоторых деревнях (Малиновка и Пустошка, например), что окружают Выксунский район, доживают свой век пара-тройка старушек и стариков. Вроде географически такая деревня еще есть, а вот в реальности — давно уже стерта из памяти людей.

Эти старики и старушки родились и жили всю жизнь здесь. Они учились в местных школах, рожали детей, работали здесь же. Дети давно разъехались кто куда, внуки приезжают по большим праздникам… Мимо многих деревень (Унор, Димара, Проволочное, Тупик) раньше была проведена узкоколейка, но ее уже больше 10 лет нет. Элементарный привоз продуктов, у кого нет транспорта или если не помогают дети-внуки, стал иной раз очень трудной проблемой. А на городских машинах по бездорожью (особенно весной и осенью), как легко можно понять, даже и не стоит пробовать. И как-то вдруг оказалось, что государство попросту последние 20 с хвостиком лет не хочет деревенских людей замечать. Вроде как нет их — нет нужды и говорить лишний раз.

На одной-единственной улице вымирающей Малиновки мне встречались несколько гастарбайтеров, избегающих встреч с местными. Взгляды у них затравленные как у дикой собачонки, и по глазам видно, что не хочет он с тобой не говорить, ни позировать для камеры. Потом узнавал у тех же старушек: эти таджики и узбеки за неимением жилья в городе поселяются в заброшенных деревянных домах, как-то их на скорую руку обустраивают и зимуют.

Вроде бы, если задуматься, все логично: есть факт — из деревень уезжают массово люди. Какой смысл их газифицировать, вести к ней водопровод, строить почту и так далее? Но ведь люди не от хорошей жизни поднялись с насиженных мест, они видят, как здесь тяжело, все для хозяйства надо привозить из города.

А в городе — каких-то 20—40 км до рая! — «есть и вода в кране, и дров не надо колоть, и магазин рядом, а сын еще сказал, что на лавочке около дома поболтать есть с кем». Вроде все логично. Но в то же время грустно.

Непривычное ощущение оторванности от мира (а так и есть: вместо газа — русские печи, вместо водопровода — колодцы), скука, грязь, моральное разложение, безысходность. Душа сжимается в таких местах и голосит. Такое ощущение, что все забыли про такие места. И таких точек становится на карте с каждым годом на сотни меньше!

Саму центральную идею проекта я менял несколько раз, все думал, как доступнее показать и в тоже время с ходу, навалом, зацепить душу зрителя. Крутил идею и так, и сяк, все чего-то не хватало, как-то не так выходило. Как снять духовный вакуум? Возможно ли это в принципе? И это еще одна причина (вымирание), по которой я умышленно не фотографировал людей. Ну да, попался при выезде из села мужичок на лошадке с сеном, но это скорее как исключение. И так бы и осталась задумка на словах, пока Его Величество Случай не помог…

Пару слов о деревне, снимки которой представлены в журнале. Называется село Нижняя Верея, находится примерно в 16 км от Выксы. В 2010 году (позже данных нет) население составляло 792 человека. Это село пока еще держится на плаву и вымирание пока ему не грозит: на улицах и у сельмага встречается достаточно много людей (в основном — пожилые), по полю, что ведет к расположенному рядом озеру Свято, постоянно снуют машины с местными рыбаками и отдыхающими, дети у домов стучат мячами в стенку или играют в войнушку, скотина мирно пасется на прилегающих заброшенных полях.

Но дыхание того, что здесь уже что-то не то, чувствуется. Какая-то невидимая шаль, сотканная из уныния и духовного опустошения, ложится тебе на плечи, стоит выйти на окраину села. Такое ощущение, что время быстро-быстро отмоталось на полвека назад, и ты стоишь сейчас где-то в 1960-х. Это странное чувство. Вроде там, сзади, каких-то 200 метров за переулком, есть жизнь, а здесь, на заброшенном поле у покосившихся и истлевших загонов из жердей, словно в другое измерение попал… Я достал из своей сумки фотоаппарат и стал снимать вот эти самые пустые окрестности. Чутье фотографа подсказывало сразу, как лучше снять, снимал быстро и без брака. Домой пришел, скинул фотографии на компьютер, еще раз посмотрел на большом мониторе — да, получилось именно то, как задумывал.

Дай бог, чтоб эти поселки и деревни жили еще много лет, чтоб пережили всех нас и потом, лет эдак через сто, какой-нибудь местный фоторепортер напишет, как «хорошо, когда есть в нашей стране такие развивающиеся и красивые села как Нижняя Верея!»

По крайней мере, я в это очень сильно верю…

"Журналистика и медиарынок", № 03, 2013