Журналистика и медиарынок

Василий Михайлович Песков — без лести и натяжек — целая эпоха, явление, феномен советской, российской журналистики. Вряд ли в ней найдется автор, который бы так целеустремленно, преданно, без перерыва на творческие кризисы, поиски себя шел по раз и навсегда выбранному пути. Менялись времена, политики, направления в культуре, издания и сами журналисты, поколения читателей, а Песков оставался верен себе, своей теме. Теме, которую при всех вариациях и возможных отклонениях можно обозначить словами — «Человек», «Природа», «Родина».

Причин такого активного долголетия, по-моему, несколько. Во-первых, как бы парадоксально ни прозвучало в контексте времени, — это традиционная классическая манера В. Пескова как в работе со словом, так и с фотографией. Он вопреки времени и новым течениям остается строгим документалистом. Здесь он, возможно, даже консерватор. Главное для него — отражение реальности «как она есть», он признает и отстаивает первичность и единство вещно-событийного мира, природы, человека, существования таких ценностей, как добро-зло, истина — ложь, красота — безобразие. Форма и метод для В. Пескова — не самоцель, они как бы остаются в тени объекта и существуют для того, чтобы правдоподобнее, естественнее представить реальность. Но при ближайшем рассмотрении понимаешь, что ощущение это обманчиво. Подобная невесомость, неосязаемость формы достигается высоким мастерством.

Во-вторых, за внешней незамысловатостью повествования не могут остаться незамеченными профессиональное знание предмета, глубокое проникновение в тему (чего так не хватает сейчас нашей журналистике в целом), а это всегда, о чем бы ни шел разговор, вызывает интерес и доверие.

В-третьих, притягательной силой изначально обладает сам объект описания — природа, человек. Как бы мы глубоко ни проникали в суть этих понятий, они окружены завесой таинственности, и вряд ли эта тайна будет когда-либо разгадана до конца. В. Песков пишет о том, что интересно человеку всегда, независимо от социально-политического устройства общества, от уровня цивилизации. Генетическая, архетипическая память здесь — гарантия такого интереса. Как бы далеко ни уходил человек от своих истоков, от своего природного начала, интуитивно, бессознательно он будет тянуться к отправной точке.

И наконец, обойдем сейчас разговор о таланте как факторе безусловном (талантливых людей много), но упомянем о любви — свойстве, не поддающемся какому-либо измерению. Как-то в разговоре с другом, писателем и редактором «Муравейника», первого в России журнала для семейного чтения о природе Николаем Старченко, Василий Михайлович сказал: «В нашем с тобой деле, Муравей, все надо делать с любовью! Это читатели обязательно почувствуют. Без любви нечего браться ни за толстую книгу, ни за маленький рассказ».

Любовь. И это еще одно слово, определяющее все и в творчестве, и в жизни Пескова. Оно — фундамент, цементирующая сила. Подавляющее большинство публикаций мастера объединено цельной, несуетной, нестареющей любовью к малой и большой своей Родине, к ее людям, природе. Любовь Пескова — чувство, как бы не замечающее себя, а потому лишенное манерности, каких-либо даже случайных акцентов — объясняет и компетентность, и неувядающую популярность мастера.

"Журналистика и медиарынок", № 03, 2014